До сих пор мы излагали лишь внутренний хозяйственный строй Русского государства XV—XVII вв. Однако для пони­мания хозяйственного развития и социально-экономических отношений Русского государства, и особенно экономического и политического развития Российской империи XVIII—XIX вв. и её многочисленных народностей такого рассмотрения ещё недостаточно.

Москва в XV—XVII вв., постепенно ликвидируя феодальную раздроблённость, уже выходит из своих «нацио­нальных» границ великорусского единства и превращается в централизованное многонациональное государство, объединяю­щее ряд отдельных нерусских народностей.

Для понимания хода, характера и направления этих тер­риториальных захватов и завоевания целых народностей должны быть приняты во внимание два обстоятельства как решающие для этой эпохи.

Во-первых, русские феодальные княжества находились в период феодальной раздроблённости под татарским игом, ко­торое имело огромное отрицательное значение в деле их эко­номического развития. Татарское иго, как мы указывали вы­ше, в течение двух с половиной веков (1237—1480 гг.) дер­жало в громадном напряжении и порабощении всю политиче­скую и хозяйственную жизнь страны.

Свергнув в 1480 г. эту иноземную власть, Русское госу­дарство после распадения Золотой Орды завоевало в свою очередь остатки прежнего монгольского государства — цар­ства Казанское и Астраханское — и затем Сибирское царство Кучума, включив их в свои владения. С распадением Золотой Орды (1502 г.) здесь открываются большие пространства для сравнительно лёгких завоеваний. На юго-востоке государствен­ная граница к концу XVI в. доходила до Терека, т. е. вплоть до Дагестана и кавказских предгорий, на востоке и в Заволжье — до Яика, в Сибири — до Тобола и Иртыша (1582 г.). И только на юге в XVI — XVII вв. ещё оставались независимыми от Мо­сквы и постоянно тревожили её границы Крымское ханство и Ногайская Орда (Приазовье и Кубань)—последние оплоты бывшего монгольского владычества. Они закрывали для Мо­сквы возможность земледельческой колонизации южных степей, своими нападениями держали в страхе центральные области и отрезали выходы к Чёрному и Азовскому морям. Всё это имело громадное значение для хозяйственного развития.

Другим важным обстоятельством была потеря Москвой преж­них западных, не только украинских правобережных земель и Белоруссии, но и части старых русских, земель (Смоленская область, часть Левобережья), захваченных Литвой и Польшей. Русское государство проявляло напряжённые усилия к вос­становлению своих границ па западе и к завоеванию выходов к Балтийскому морю, но не достигло здесь сколько-нибудь зна­чительных успехов. Неудачная Ливонская война Ивана IV (1558—1583 гг.) оставила в руках Швеции и Польши всё Бал­тийское побережье, Эстляндию и Ливонию. Затем неудачные польские войны первых Романовых (польская война 1632— 1634 гг., неудачная же война 1658—1667 гг. и Андрусовский мир 1667 г.) оставили до XVIII в. во власти Польши всю Белорус­сию и Правобережье Украины.

Таким образом, Москва хотя и не объединяла в своих госу­дарственных границах прежних украинских и белорусских земель бывшего Киевского государства, но с ростом своей территории она представляла в XVII в. уже многонациональ­ное государство.

В этом стремительном объединении земель и многочисленных народностей Восточно-Европейской равнины, в преодолении их феодальной раздроблённости, в упорных поисках выходов к морю и состояла прогрессивная историческая роль Рус­ского государства на данном этапе его исторического развития.